Заветы Ильича. «Сим победиши» - Страница 15

Этим предложением мы утрем нос торгашам и впоследствии осрамим их перед всем миром».

В тот же день соответствующая телеграмма, предложенная Лениным, была послана в Ригу Литвинову.

Первоначально в переговорах с АРА речь шла об адресных продовольственных посылках в голодающие районы. Вопрос этот обсуждался Политбюро ЦК 18 октября. Сталин предложил рассматривать эту акцию как сугубо коммерческое предприятие, а посему — взимать плату за провоз посылок от границы до складов. Ленин возразил, ибо увидел в этой форме благотворительности, помимо «коммерции», реальную помощь голодающим. Эта поправка была принята и 19-го проект соглашения с АРА по этому вопросу утвердили.

Твердая позиция Советской России и нежелание руководства АРА терять престиж своей организации, рекламируемой во всем мире как сугубо не коммерческой и не политической, а исключительно благотворительной, сделали свое дело. 20 августа 1921 года соглашение о сотрудничестве между Советским правительством и Американской организацией помощи было подписано.

То, что среди сотрудников АРА, прибывших в Россию во главе с полковником Уильямом Гаскеллом, было немало профессиональных разведчиков, как и то, что в состав обслуживающего АРА персонала ВЧК внедряло своих агентов — это факт. Но, как показывают современные исследования, это не помешало конструктивной работе. И в Поволжье, и на юге Украины АРА развернула сеть детприемников, медицинских, питательных пунктов и т. п.

Что же касается европейских правительств, то с ними договориться так и не удалось. Интервенционистские круги Запада создали специальную Международную комиссию для помощи голодающим России. Но во главе ее был поставлен бывший посол Франции в России, один из активных организаторов как интервенции, так и мятежей против Советского государства — Жозеф Нуланс.

4 сентября он прислал в Наркомат иностранных дел телеграмму, в которой выставил предварительные условия оказания помощи. Они лишь повторяли то, что формулировали до этого и в «Прокукише», и первоначально в АРА; Россия должна принять комиссию экспертов для детального обследования положения на местах и, в случае положительного решения о помощи, именно они будут контролировать само распределение продовольствия среди голодающих.

«Нуланс нагл до безобразия», — написал в тот же день Ленин, и по его предложению требования этой международной комиссии были отвергнуты как попытка вмешательства во внутренние дела Советской республики.

Точка была поставлена 6–8 октября 1921 года, когда на конференцию в Брюсселе собрались представители 19 европейских государств (Англии, Франции, Германии, Бельгии, Голландии, Швеции, Италии, Испании и др.). Конферен-ты выработали рекомендации для правительств этих стран, определявшие возможность предоставления кредитов Советской России для борьбы с голодом.

Условиями такой помощи должны были стать — восстановление в России «нормальных условий экономической жизни», признание долгов прежних правительств и контроль за распределением продуктов на территории страны иностранными экспертами. Принципиальное совпадение подобного рода требований объяснялось простой и давно известной истиной: тот, кто во время голода кормит, тот и правит.

Поэтому Ленин сразу ответил: капиталисты «заявили нам, что они-де тоже хотят помогать нашим голодающим крестьянам, но на таких условиях, которые означают передачу в их руки всей власти над нашей Рабоче-Крестьянской республикой».

Договориться с европейским «начальством» таким образом не удалось. А вот с теми, кого по праву можно было считать общественностью Европы, ее честью и совестью, отношения сложились совсем по-иному.

Летом 1921 года знаменитый полярный исследователь Фритьоф Нансен получил от Горького письмо с просьбой провести в Норвегии сбор сушеной рыбы для голодающих России. Рыбу собирать Нансен не стал, а получив полномочия представителя Международного Красного Креста, выехал в Поволжье. Он объехал Саратовскую и Самарскую губернии и то, что он там увидел, ужаснуло и глубоко потрясло его.

Нансен побывал в деревенских избах и в переполненных больницах, детдомах и детприемниках. «И когда он приехал в большое самарское волостное село Дубовый Омет и увидел, как со всех стороне к нему не идут, а ползут по земле матери с детьми и припадают к его ногам, моля о помощи, этот человек, который столько раз без страха глядел в глаза смерти, заплакал».

Нансен верил, что позицию европейских правительств сможет изменить его обращение в Лигу Наций. И в сентябре 1921 года он выступил с ее трибуны с просьбой о небольших субсидиях на транспортные расходы по перевозке продовольствия в Россию.

«От 20 до 30 миллионов людей находятся под угрозой голода и смерти, — сказал он. — Если в продолжении двух месяцев они помощи не получат, их участь предрешена. Все, что нужно для спасения их, находится от них только за несколько сот миль…

В этом году в Канаде урожай так хорош, что Канада может вывести в три раза больше хлеба, чем нужно для борьбы с голодом в России. В Соединенных Штатах Америки пшеница портится в амбарах фермеров, которые не могут найти покупателей. В Аргентине столько кукурузы, что… ее употребляют в качестве топлива для паровозов… А там на Востоке гибнет 30 миллионов людей!»

Нансен пытался воздействовать не только на разум, но и на чувства делегатов Лиги Наций: «Во имя человечества, во имя всего, что для вас свято, я апеллирую к вам, имеющим жен и детей. Я хочу, чтобы вы поняли, что значит видеть миллионы гибнущих женщин и детей. С этой трибуны я обращаюсь к правительствам, к народам, ко всему миру и зову на помощь. И я спрашиваю: неужели на этом собрании найдется человек, который посмел бы сказать, что пусть лучше погибнут двадцать миллионов, чем оказать помощь Советскому правительству? Я требую от этого собрания ответа на мой вопрос…»